klassreferat.ru

Вполне естественно, что та стремительность и безапелля­ционность, с которой молодая Анна Ахматова заявила о себе как о действительно талантливом поэте в начале прошлого века, и тот неугасающий по сей день интерес к ее творчеству заставляли и заставляют вновь и вновь обращаться к сборни­кам замечательных стихов, стремясь постигнуть тайны ее по­этического ремесла. Все поэты в разное время обращались к одним и тем же вечным темам: любовь, жизнь и смерть, пат­риотизм и чувство Родины. Однако далеко не все достигли тех вершин в стихосложении, которые с легкостью и готов­ностью покорились Анне Ахматовой. Так в чем же загадка этой женщины-поэта?

Первое, что отмечали современники Ахматовой в ее по­эзии и что является несомненным достоинством Ахматовой как поэта, — «романность» ее лирики. В начале XX столетия такая форма произведений, как роман в стихах, отошла на второй план и уже не занимала доминирующих позиций в русской литературе. Анна Ахматова же, вдохновленная ат­мосферой Царского Села, где учился и творил А. С. Пушкин, переняла у своего кумира черты классического стихотворно­го романа, но умещала сюжет и повествование в несколько рифмованных строк:

Звенела музыка в саду

Таким невыразимым горем.

Свежо и остро пахли морем

На блюде устрицы во льду.

Он мне сказал: «Я верный друг!»

И моего коснулся платья...

Как не похожи на объятья

Прикосновенья этих рук...

А скорбных скрипок голоса

Поют за стелющимся дымом:

«Благослови же небеса —

Ты первый раз одна с любимым».

«Романные» стихи Ахматовой потрясают читателей на­сыщенной чувственностью и вместе с тем вниманием поэтес­сы к мелочам, которые сначала кажутся вовсе незначитель­ными, но без которых творения потеряли бы ту духовную силу и образность. Сама Ахматова говорила, что стихи «рас­тут из сора», что любая, самая незамысловатая, бытовая ме­лочь способна сообщить в ее стихотворном романе больше, нежели какой-нибудь изысканный эпитет или метафора. Именно на сочетании неистовости чувств с бесчувственнос­тью окружающих деталей основана гениальность «романных» стихов Ахматовой. Хрестоматийным примером подобной «тайны ремесла» является стихотворение «Смятение»:

Не любишь, не хочешь смотреть?

О, как ты красив, проклятый!

И я не могу взлететь,

А с детства была крылатой.

Мне очи застит туман,

Сливаются вещи и лица,

И только красный тюльпан,

Тюльпан у тебя в петлице.

Красный тюльпан, на котором сфокусировалось внима­ние лирической героини, будучи всего лишь деталью туалета возлюбленного, материализует всю гамму чувств, охватив­шую отчаявшуюся обратить на себя хоть толику заветного внимания девушку.

Иногда вместо целостного повествовательного действия в стихотворении представлен отрывок из романа. Ахматова словно посвящает читателей в некую тайну; они невольно становятся свидетелями, а зачастую соучастниками, сопереживателями разыгрывающейся на их глазах драмы:

...И на ступеньки встретить

Не вышли с фонарем.

В неровном лунном свете

Вошла я в тихий дом.

Под лампою зеленой,

С улыбкой неживой,

Друг шепчет: Сандрильона,

Как странен голос твой...»

Порою подобные отрывки напоминают строки из дневни­ка, ведь именно дневнику можно доверить все самое дорогое и сокровенное, можно поплакаться, пожаловаться на нераз­деленные чувства, даже мысленно обращаться к Нему, роняя дрожащие строки на молчаливую гладь тетрадных листов:

Ты мог бы мне сниться и реже,

Ведь часто встречаемся мы,

Но грустен, взволнован и нежен

Ты только в святилище тьмы.

И слаще хвалы серафима

Мне губ твоих милая лесть...

О, там ты не путаешь имя Мое.

Не вздыхаешь, как здесь.

Но рядом с трогательными откровениями юной девы со­седствуют совершенно противоположные по духу и подаче стихи. Ахматова искусно владеет мастерством перевоплоще­ния, и порой уже неясно, кто перед читателем: хрупкое стра­дающее создание или знающая все премудрости жизни гор­дая женщина. В таких стихотворениях чувства не затмевают образов; четкий рисунок и сильная подача — вот главные ат­рибуты подобной лирики:

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться Богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу...

Лишь изредка прорезывает тишь

Крик аиста, слетевшего на крышу.

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

...Так дни идут, печали умножая.

Как за тебя мне Господ а молить?

Ты угадал:моя любовь такая,

Что даже ты ее не мог убить.

Еще одним штрихом к описанию тайн поэтического ремесла Анны Ахматовой являются так называемые «детские» мотивы в ее творчестве. Словно запечатленные в подсознании и всплы­вающие время от времени кадры из детства, возникают среди бушующего океана страстей наивные образы и страхи. Ахмато­ва будто бы делится с читателями переживаниями своих пер­вых лет жизни. Однако между строк можно узнать вполне «взрослых» героев житейской драмы. Поэтесса предоставляет читателю возможность найти здесь самого себя и разместить в ауре стихотворения именно свои чувства и мысли:

Мурка, не ходи, там сыч

На подушке вышит,

Мурка серый, не мурлычь,

Дедушка услышит.

Няня, не горит свеча,

И скребутся мыши,

Я боюсь того сыча:

Для чего он вышит?

Безусловно, это лишь главные поэтические приемы, кото­рые использовала в своем творчестве Ахматова. Ее поэзия ценна уникальной многогранностью. Каждый сборник сти­хов представляет собой совершенно различные, но одинако­во талантливые зарисовки из жизни самых обычных людей в этом безумном мире. Не каждый поэт, и тем более женщина, мог воспеть чувство любви, не опошлив его банальностью лирических образов. Не каждый поэт мог выражать в стихах искренние патриотические чувства, не скатываясь до пафосного и театрального коленопреклонства. И именно поэтому имя Анны Андреевны Ахматовой занимает достойное место в одном ряду с классиками русской литературы.